Ленинград боль и гордость наша

8 сентября 1941 все дороги, которые связывали Ленинград со страной, были перекрыты врагом. Город оказался в блокадном кольце. С этого дня сообщение с городом стало возможным только по воздуху и через Ладожское озеро.

В Ленинграде ввели карточную систему на продукты. День за днем норма хлеба становилась все меньше и меньше и уже к середине ноября начались смерти ленинградцев от голода. Иногда в условиях блокады решающим для выживания человека был кусочек хлеба величиной со спичечный коробок. Чудовищный голод во время блокады унес около миллиона ленинградцев. Люди умирали прямо на улицах города, зимой все сараи и церкви были заполнены человеческими трупами. Но несмотря на все трудности город жил и работал для фронта. Старики, женщины, дети не отходили от станков сутками, выпуская в огромных количествах военную продукцию.

С января 1942 года для снабжения защитников ленинградского фронта и гражданского населения была проложена дорога по льду Ладожского озера. Именно по этой «ДОРОГЕ ЖИЗНИ» в мороз под ледяным ветром, под постоянными бомбежками перевозили истощенных людей на большую землю.

Блокада Ленинграда – это неслыханное испытание человека на человечность, достоинство, любовь к близким, сострадание, сердечность. Эти испытания были ежедневными, страшными, потому что представить голод почти невозможно, не пережив его. Благодаря не только стойкости и мужеству наших отцов и дедов, защищавших Ленинград, но и простых граждан, которые погибали от голода и холода, но продолжали противостоять врагу, и были сорваны планы немецкого командования по полному уничтожению Ленинграда и его жителей. 27 января 1944 года окончилась одна из самых трагических страниц в истории Великой Отечественной войны – блокада, продолжавшаяся около 900 дней и ночей обороны Ленинграда, была снята.

Через весь ад и ужас блокадного Ленинграда прошла жительница нашего города Татьяна Ивановна КАРПЕЙКИНА, она вспоминала:

«Когда началась война наша семья жила в Ленинграде, мне в ту пору было 6 лет. Помню, что был еще старший брат и сестра. Отца призвали в армию, и мы остались с мамой. Окна мама держала почти всегда закрытыми чем-то темным. В доме появилась печь-буржуйка, около которой мы постоянно сидели и пили живительный кипяток. Так мы грелись и притупляли чувство голода.

Навсегда остались в памяти – вой сирен и голос из репродуктора: «Воздушная тревога, воздушная тревога». Мама хватала нас за руки, и мы бежали в бомбоубежище. Когда выходили после бомбежки, мама закрывала мне глаза и старалась, чтобы я не смотрела по сторонам и не видела лежащих неподвижно людей. А я все пыталась оглянуться, так как не понимала, почему они лежат на холодной земле и не встают. Не помню куда делась мама и старший брат, когда в очередной раз объявили воздушную тревогу. Сестра взяла меня за руку, и мы побежали в бомбоубежище, выскочили на улицу, а там грохот, вой, сестра вдруг исчезла куда-то, я одна мечусь, плачу и тут кто-то схватил меня за руку и тащит в бомбоубежище. После бомбежки вышла, а дома нет, сестры нет, вокруг одни развалины и лежат люди. Я начала метаться, кричать, меня подобрали люди, которые после бомбежек собирали раненых и убитых, и отвели в детдом.

Детей в детском доме было много, директором была баба Вера, кормили нас в основном перловой кашей. Недалеко от детдома стояли корабли. Моряки, зная, что детдомовские дети голодают, собирал свои пайки и нас подкармливали. Помню, как баба Вера делила нам хлеб, а еще помню жуткий холод. От холода и голода дети ослабли, многие уже не могли ходить и их на руках во время воздушной тревоги несли в бомбоубежище. Когда стали часто бомбить нас вообще перестали выводить из бомбоубежища. Помню сырость, холод и от голода постоянно хотелось спать.

Наверно, это бомбоубежище стало бы нашей братской могилой, если бы не открылась Дорога жизни на Ладоге. Вывозили детдомовцев на машинах, помню, останавливались около больших палаток, где нас поили горячим чаем. Когда ехали, налетали немецкие самолеты, бомбили машины с детьми, мы слышали вой и грохот, но совершенно не реагировали, так как уже не было никаких эмоций. Не всех детей довезли, но мне повезло. Нас потом погрузили на поезд, на котором было крупно написано – ЛЕНИНГРАДСКИЕ ДЕТИ.

Весть о том, что везут детей Ленинграда, неслась впереди поезда. На каждой станции, где он останавливался, стояли женщины с узелками, в которых была еда. С поезда снимали умерших детей, и детей, которые совсем ослабли, и не смогли бы доехать до станции назначения, их передавали на руки женщинам, чтобы они позаботились о них.

Привезли нас в детдом Ярославской области, там же я пошла в школу. Когда объявили о Победе была ночь, все спали. Прибежали жители села, няньки и весь персонал детдома, будят нас и кричат: «Победа! Победа!».

Еще многие годы после войны Татьяна Ивановна вздрагивала от любого громкого звука. Окончив школу, она поступила в ремесленное училище и выучилась на токаря. На Сахалин она завербовалась в пятидесятых годах.

«В начале попала на Курилы, работала на рыбе, потом приехала в Поронайск и трудилась на бумкомбинате. Там вышла замуж и мы с мужем переехали в Александровск. Сына и дочку родила поздно, так как долго болела после голодного детства. В Александровске работала в цехе полуфабрикатов, затем в шестой школе».

Татьяна Ивановна ушла из жизни в ноябре 2022 года, но главная мысль, навсегда поселившаяся в её сердце: «Пусть голод, холод, но лишь бы не было войны», – была с ней всегда.